На улице шлепал 18-й век и кузнец Епифаний.Епифаний, не глядя под ноги, шлепал по лужам ластообразными сапожищами. Не то, что ему было все равно куда наступать, просто он пребывал в глубокой задумчивости. Намедни, пьяный ежик-эквилибрист Пантелеймон, обмолвился в разговоре, что нынче медведь собирает гостей, чай там попить, сладкое покушать. А на вопрос, что из сладкого предполагается, ежик ответил, что точно не знает, но какие то "Эклеры-из-Валеры" точно будут. Вот поэтому Епифаний и ушел в задумчивость. А все потому, что из Валериев в округе было не очень много, прямо скажем, всего один то Валера и был. Именно так звали соседа Епифания, живущего на другом конце деревни. Не то, что они дружили и даже как то совсем наоборот, немного не любили друг друга, но готовить десерт, пусть даже из такого нехорошего человека как Валера, Епифанию казалось неправильным.
Хотя, с другой стороны, еж мог и ошибиться. Ну, не дослушал, дурак старый, додумал что свое. Мало ли... Но все равно на душе Епифания тяжким грузом легла тревога и вчерашний самогон.
... Подходя к медвединой берлоге Епифаний остановился и прислушался. Из-за дверей радовалось глухое "тыц-тыц-тыц", что говорило о том, что нетрезвый еж все-таки не ошибся, и медвежье пати имеет место быть.
Когда, заслоняя небо, на пороге показался огромный Епифаний, веселье как то резко встало на паузу, и только огромный самовар, стоявший посереди стола, остался безучастным к Епифанову появлению.
Мышки-засирушки, до этого радостно смеявшиеся из угла, подобрали подолы и шмыгнули под стол, выдавливая оттуда уснувшего манула. Сова, мудро и пьяно оглядела собравшихся и расправив крылья, ушуршала мимо Епифания в тревожную ночь, по пути уронив лицом в салат очкастого кролика. От такой неожиданности, смелые братья сурикаты, внезапно но осторожно и уважительно, нагадили на спящего манула. Старому и запойному Лосю стало неудобно за дикого кота и он, расправив белку-летягу, накрыл ей голого манула. Из угла, не в силах больше сдерживать рвущиеся наружу эмоции, тихонько пукнул старый крот. И наступила зловещая тишина.
- Валера? - вопросил в темноту Епифаний.
- Епифаний? - спросил из темноты Валера.
- Ты как? - поинтересовался кузнец.
- Я - эклер - грустно ответил Валера.
- Пил? - Епифаний начал подозревать.
- Эклеры не пьют! - Валера был трезв но как то странен.
Хозяин застолья, медведь, подозрительно слушал этот диалог и пытался спрогнозировать свое будущее. Прогноз выходил мало того, что не утешительным, но даже и весьма унизительным. Епифаний и так то не сильно любил медведя, а тут еще и за своего односельчанина вообще мог на ремни распустить косолапого. Медведь это знал и поэтому лихорадочно прокручивал в голове различные варианты.
- А знаешь, Епифаний? - медведь был улыбчив и гостеприимен, - Что "Эклеры" это самые-самые-самые дорогие гости, которым почет и уважение больше всех, которым все самое вкусное? Им весь вечер поет грудастая сойка, а чай им наливает длинноногая цапля. Знаешь?
Епифаний был сбит с толку. С одной стороны слово "Эклеры" достаточно красивое, что бы быть тем, что рассказал косолапый. А с другой стороны сам косолапый был еще тем прохиндеем и верить ему никогда не стоило. Но в любом случае, надо было уходить. По дороге Епифаний достал заранее припрятанную бутыль с самогоном и в избу они с Валерием ввалились уже тепленькие.
- И кто вы после этого?! - традиционно поинтересовалась Прасковья, маленькая, но сильная жена Епифания.
- Мы?! Мы - Эклеры! - обозначили свою принадлежность к привилегированным слоям общества Епифаний и Валера.
- Ну все! - Прасковья метнулась к печи, схватила кочергу и вдруг произнесла очень знакомое и очень тревожно-угрожающее - "Сейчас я вам сделаю. Эклеры-из-Валеры"
- Мистика... - Это была последняя мысль доморощенных эклеров перед тем, как кочерга справедливости опустились на их спины.
21-й век, наши дни.Сегодня я приготовлю эклеры с итальянской меренгой. На самом деле начинять их можно любым кремом, но мне больше по вкусу именно итальянская меренга.
( Читать дальше...Свернуть )
